Морфей любил свою временную работу. Ему нравилась радиостанция: серое пятиэтажное здание, расположенное на пересечении небольших улочек. Сколько в нем этажей Рой не считал, но явно больше, чем было необходимо. Внутри станция дробилась на маленькие кабинетики и собиралась в большие коридоры, где какие-то люди все время бегали, сновали, разъезжали на роликах, велосипедах и креслах на колесиках. Но не ночью.

Во время ночного эфира со станции уходили все, свет выключался до минимума, погружая станцию в приятную сердцу Морфея полутьму. Поначалу его смущал разговор с микрофоном. Никто не объяснил, что делать и что говорить, поэтому он решил положиться на память и рассказывал в эфире истории из бессмертной жизни, больше похожие на сказки, сказки, больше похожие на истории, читал колыбельные и размышлял вслух. Ему казалось (или нет?), что он чувствует связь с сознаниями слушающих его людей. Ощущает, как сон медленно одолевает их, или наоборот, как они борятся со сном, отрабатывая в ночную смену. В таких случаях он включал музыку пободрее.

Сейчас ночь близилась к концу, как и рабочее время Роя. В четыре его эфир заканчивался, в шесть начиналась утренняя смена. Что слушали любители радио с четырех до шести оставалось загадкой: может, балет «Щелкунчик», а может лекции по психоанализу Зигмунда Фрейда, записанные им самим.

- «- Ему снится сон! - сказал Траляля. - И как по-твоему, кто ему снится?
- Не знаю, - ответила Алиса. - Этого никто сказать не может.
- Ему снишься ты! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -  Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
- Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса.
- А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. - Тебя бы  тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне .
- Если этот вот Король вдруг проснется,  -  подтвердил  Труляля,  -  ты сразу же - фьють! - потухнешь, как свеча!
- Ну, нет, - вознегодовала Алиса. - И вовсе я не  потухну!  К  тому  же если я только сон, то кто же тогда вы, хотела бы я знать.»

Морфей обожал этот отрывок. Он почти уверен, что нечаянно натолкнул математика на подобные размышления в одном из снов, где они беседовали. Сны Доджсона были всегда увлекательны и полны сюрпризов. В тот раз они, кажется, пили чай в падающем доме.
- Если я только Сон, - повторил Рой вслух, любуясь фразой, - то кто же тогда вы?

Отредактировано Рой Санд (2016-10-11 21:11:10)

Морфей не ожидал услышать ответ на вопрос, который не собирался задавать, но почувствовал его. Не ушами, но краешком сознания, где обычно человек ведет разговоры сам с собой, и где бессмертный слышал голоса всех сновидцев. Но голос, вернее, обладательница голоса не спала и не видела сон, она разговаривала с ним через... радио? Рой улыбнулся. Значит, связь со слушателями не была эфемерной, её чувствовало не человеческое воображение, но сама его сущность. В теле было иногда сложно отличать сверхъестественные силы и человеческие реакции организма.
«Если она Алиса, - задумался Рой, - то я...» - он зажмурился, перебирая образы, тела, имена. Для загадочной слушательницы он — голос. Без тела, без истории, без места и времени. Удивительно. Люди, существа определённые временем и пространством выдумали способ быть нигде — и везде одновременно. Мысль поразила Морфея, ему быть нигде казалось тем же что и «не существовать». С другой стороны, он был здесь, в студии, но знала ли об этом собеседница? Сейчас он был для этой женщины голосом из ниоткуда, улыбкой без кота.
- Здравствуй, Алиса, - промурчал он в микрофон, - Меня зовут Чеширский кот, сейчас три часа сорок минут утра и вы слушаете «Радио №4»
Идея назваться чужим именем пришла спонтанно. В сущности, оно было почти его, просто не в этой вселенной, не здесь, но если здесь для Сна и «Алисы» сейчас не существовало, то выбор имени — простая условность.

Рой смутился. Он не учел, что Имя — это маска, а маска ведёт за собой игру. К игре он не был готов.

Люди играли постоянно. С тех времен, когда они только научились отделять себя от природы, они меняли маски, притворялись, лицедействовали, шулерствовали, обманывая и других игроков, и себя. Маска была так же естественна для людей как и лицо: им ничего не стоило быть кем-то, перекидываясь из образа в образ: сейчас они дети, дети играют во взрослых и ведут себя как взрослые, затем взрослые ведут себя по-детски, играют детей в театре, говорят друг-другу «ты совсем как ребенок». «Весь мир — театр», написал Шекспир, старый знакомый Морфея. Иногда ему казалось, что человек может прикинуться кем только пожелает.
Пожалуй, единственным, кого человек не мог сыграть, был он сам.
Выбор Бессмертных в этом отношении был чрезвычайно ограничен. Сон не может быть Смертью, Страстью или Судьбой. Если ему очень хочется, он может попытаться стать человеком, но он не может действительно быть человеком, потому что быть значит отказаться от себя и своей сущности, а что он, если не Сон?
Поэтому сейчас он попытался стать Чеширским котом, одновременно пытаясь быть человеком. Человеком, который надевает маску кота. Сном, который притворяется Человеком, который надевает маску Кота, который почти что Сон.
Круг почти-что замкнулся и распался у Морфея в руках.

- Только тех, кто считает, что они — Алиса, - ответил Рой голосу по радио.
И снова, а что эта маска для неё? Осознает ли она их Игру, или для неё, как для всех людей, отождествление и уподобление одного другому такой же естественный процесс как дыхание?
Морфею хотелось узнать, но спрашивать напрямую было не в натуре Кота, да и не в его натуре тоже. Они только отвечали вопросом на вопрос.
- О чем ты всегда мечтала? упасть? - попробовал уточнить он.

Морфей не задумывался о том, слышно ли женщину в эфире. Ели её слышит только он своей связью со слушателями, то кроме него никто её не слышал. Но вдруг радио, соединившее их этой связью, выводит её голос в эфир по своей воле? Роя не слишком заботило. Однажды, включив радио днем, он полтора часа слушал, как диктор болтает по доске Уиджи с призраком Райнера Марии Рильке, побуквенно передавая ответы поэта на вопросы читателей. В другой раз диктор посреди объявления новостей переключилась на древнеисландский и вещала про наступающий Апокалипсис. Было занимательно, учитывая, что с некоторыми действующими лицами Морфей был знаком.

Так что ничего необычного не было в том, что радиоведущему в три часа ночи срочно понадобилось поговорить с самим собой. Алиса могла не переживать.
- Даже если слышно, - осведомился Рой, - разве ты говорила бы что-нибудь другое? - и улыбнулся, когда его знакомая представилась настоящим именем.
Отсутствие маски облегчало их взаимодействие, теперь Морфей притворялся человеком и больше никем. Но остался вопрос, является ли он Котом?
Без сомнения, сейчас Сон котом не был, и при всем желании не мог бы им стать, но ведь оставался Сон Кошек, который был котом и был сном. При встрече они говорили друг другу «я».
- Не совсем, - он начал объяснять. - Я кот, и кот это я, и еще множество сущностей, которые тоже я, но мы все разные, мы все — аспекты одного я, и мы все одинаковые в чем-то и в чем-то разные, и все мы одно.

У людей не было аспектов, которые существуют сами по себе, отдельно от него. Человек был целен и не встречался сам с собой, и не называл кого-то ещё «я». Все это было странно. Чем больше Морфей рефлексировал над прожитыми днями, тем глубже становилась пропасть между людьми и Бесконечными. Но ему так долго удавалось сохранить свою настоящую суть в тайне и никто ничего не заподозрил. Может быть, особенности места?
- Всё страньше и страньше, - задумчиво протянул он.